Черячукин Александр Васильевич

Георгиевский кавалер, Генерального Штаба генерал-лейтенант, казак Войска Донского, директор Донского Императора Алексагдра III кадетского корпуса

Черячукин Александр Васильевич, родился 18 марта 1872 года.
Из дворян ВВД, сын чиновника, казак станицы Богоявленской.
Образование: Донской кадетский корпус (выпуск 1890 г.), Михайловское артиллерийское училище (1893), Николаевская Академия Генштаба (вып. 1899). Прохождение службы. Офицер лейб -г вардии 6-й Донской казачьей батареи. Генерал-майор, командир 17-го Донского казачьего полка, начальник штаба 4-й кавалерийской дивизии, командующий 2-й казачьей сводной дивизией. В Донской армии; до 12 февраля 1918 командующий Северо-Западным фронтом, затем скрывался в районе ст.Грушевской. С 4 мая 1918 снова в армии, с 5 мая по июль и в сентябре — декабре 1918 заместитель и атаман “Зимовой станицы” — посол на Украине, в июле — сентябре 1918 — в Германии (член делегации с герцогом Лейхтенбергским к императору Вильгельму). В декабре 1918 сыграл важную роль в спасении и эвакуации в Германию нескольких сот русских офицеров. С дек.1918 по начало 1920 посол ВВД в Польше, с марта 1920 директор Донского кадетского корпуса до его расформирования в 1923, эвакуирован с корпусом в Египет. Генерал-лейтенант (30 сентября.1918).
В эмиграции. В 1922 году в Болгарии, с 1923 года во Франции, рабочий на чертежник автомобильном заводе Панар и Левассор*, к 1931 член объединения Лейб- Гвардии Конной артиллерии, до 1 сентября 1930 председатель Союза Донской артиллерии в Париже, до 1934 заместитель войскового атамана ВВД (Богаевского).
Умер 12 мая 1944 в Ницце (Франция). Похоронен на русском кладбище Кокад в Ницце.

Жена Мария Эдуардовна (Оппенгейм; эвакуирована с кадетским корпусом в Египет, умерла в 1948 в Ницце).

Дополнительные сведения

Черячукин А.В, «Воспоминания о прохождении учения и службы» (автобиография).
Казак по рождению. Станицы Богоявленской Области Войска Донского, хутора Пирожковского. Родился 18 марта 1872 года. Детские годы провел в станице Константиновской на Дону, где и начал свое первоначальное учение в приходской школе.
В 1882 году поступил в Новочеркасское Реальное училище, но в 1883 г. перешел во вновь открывшийся Донской кадетский Императора Александра III корпус, который и окончил в 1890 г. /Как имевший при окончании хорошие баллы был принять без экзамена в Михайловское Артиллерийское Училище/. С некоторой боязнью вступил в это училище, имевшее тогда три курса. Еще в корпусе приходилось слышать, что это училище только для избранных; что серьезная там программа не под силу многим и посему было понятно мое волнение и моя тревога.
Из нашего корпуса были вместе со мной в Михайловское артиллерийское училище приняты: Порфирий Григорьевич Чеботарев, и Федор Андреевич Афанасьев, с которыми я провел неразлучно училищные годы.
Важные швейцары, в красных, расшитых орлами, ливреях, осматривающие с каким-то олимпийским величием всех вновь прибывающих, еще более смущали нас новичков, казаков, не видавших до сей поры ничего, кроме своего Дона.
Но скоро мы привыкли. Уютное здание у Литейного моста на правом берегу Невы как то манило к себе.
Прекрасное отношение как со стороны офицерского состава, так и со стороны юнкеров старшего и среднего класса, скоро заставили нас считать себя здесь, как дома и привыкнуть к училищу, не смотря на кажущуюся строгость.
Смущал нас вначале своей строгостью Командир батареи Василий Тимофеевич Чернявский, но и в нем мы скоро распознали под напускной строгостью заботливого, отличного и доброжелательного человека и прекрасного артиллериста.
Отсутствие чрезмерной строгой муштры, нормальная твердая дисциплина, прекрасные традиции и серьезные занятия с первых же дней привили нам любовь к училищу, которая сохранилась до сих пор на всю жизнь.
В конце учебного года, при переходе на средний курс, я, как хорошо ездящий верхом, был произведен в фейерверкеры, что давало право во время летнего отпуска иметь пояс светлой кожи и шпоры, которыми мы все так гордились.
По переход на «правящим» /взводным/ младшего класса.
Я спал в одном дортуаре с младшим классом и на моей обязанности было и следить за порядком и своим влиянием и примером прививать традиции училища.
Близкое общение с юнкерами давало возможность знать и их внутренне мир и их поведение не только в училище, но и вне его, так как юнкера часто делились со мной всеми радостями и и горестями поверяя мне все свои сокровенные мысли. Из жизни училища особенно сохранился в памяти следующий эпизод:
В 1893 по окончании экзаменов /II-го мая/ батарея выступила в лагерь под Красное Село. Перед выступлением батарея построилась на плацу перед главным подъездом для молебна, на который прибыл Генерал- Фельдцейхмейстер Великий Князь Михаил Николаевич, всегда любивший училище и всегда нас баловавший.
По окончании молебствия Великий Князь поздравивши нас с окончанием классных занятий, совершенно неожиданно для всех нас громким голосом сказал:
”А теперь подайте мне сюда Чеботарева, Черячукина и Афанасьева.”
Не понимая в чем дело, мы с большой тревогою подошли к Великому Князю.
«Это совсем нехорошо с вашей стороны» сурово сказал Великий Князь, но тотчас же его напускная строгость сменилась его настоящей добродушной улыбкой.
Вы казаки забрали все премии за классные успехи. Поздравляю вас и надеюсь, что вы будете скоро такими же прекрасными офицерами артиллеристами, какими вы были и юнкерами.»
Здесь же Великий Князь сказал, что по всей вероятности помимо Чеботарева /он окончил первым/ буду выпущен в 6-ю Лейб- Гвардии Донскую Его Величества батарею и я, так как вопрос об увеличении штата этой батареи еще на одну вакансию, на которую предназначаюсь я, проходить благоприятно.
Радостен был переход в Красное Село после этих слов.
Быстро промелькнул лагерный сбор.
7-го августа 1893 г. Император Александр III произвел нас в офицеры. Чеботарев сразу был прикомандирован к нашей гвардейской батарее, я же и Афанасьев были выпущены в комплект Донских батарей /вопрос об увеличении штата Гвардейской батареи на одного человека ко дню производства еще не прошел/ и по прибытии на Дон были назначены в 4-ю Донскую батарею /местечко Клеван, Волынской губернии/, куда и прибыли после 3-х месячного отпуска со сменной командой в конце октября 1893 г.
Унылое впечатление произвело на нас это местечко: грязь, отсутствие удобных квартир, засилье евреев и отсутствие каких либо культурных развлечений. Батарея стояла по обывательским квартирам. Входила отдельной батарею вместе с 18 конной в 11 кавалерийскую дивизию*.
*Батарея была вооружена 6 орудиями образца 1877 года, клиновыми, легкого типа. Состав казаков был прекрасный, с такими людьми заниматься было легко. Казаки службу любили и поэтому батарея высоко стояла в строевом отношении и производила лихие конно- артиллерийские ученья.
Командовал батареей типичный командир старых времен Полковник Извощиков Максим Акимович (?).
Помимо отсталости в знании артиллерии он не отличался строгостью нравов и доблестными моральными качествами: пил, развратничал с еврейками и совсем не интересовался занятиями, а посему и не был ни для кого авторитетом и надо сказать правду, мы у него ничему не научились и вели занятиями с казаками самостоятельно.
Кроме командира в батарее были: есаул Нефедов / Григорий Васильевич /, сотник Персиянов / Андрей Андреевич /, сотник Зубов / Алексей Алексеевич / и сотник Поляков / Иван Иванович /.
Это все были милые хорошие люди, но они не могли перевернуть установившийся годами режим, и сами далеко не были «охочи» к познанию усовершенствований артиллерии. Вообще надо сказать жили «по домашнему», не утруждая себя работой. Григорий Васильевич Нефедов был, как говорится, неладно скромен, да прочно сшит, любил анекдоты двусмысленного содержания и послушать и рассказать закатываясь всегда первым басистым смехом после даже несмешного анекдота.
Андрей Андреевич Персиянов -горячий в спорах, вспыльчивый и скупой: маленького роста. Про него рассказывали, что изводясь на занятиях на казака большого роста, он вскакивал на лафет и кричал: подойди сюда такой сякой, я тебя по морде ударю, а для проверки, не брал ли денщик в его отсутствие сахар, он сажал в сахарницу муху.
Он же сам рассказывал, что этот же денщик неоднократно брал у него одеколон. Сделав нисколько раз ему замечание, чтобы уличить денщика, Андрей Андреевич стал на флаконе делать заметки вровень с поверхностью одеколона. Возвратившись раз домой он нашел во флаконе одеколон на высоте сделанной отметки, но жидкость была белого цвета.
«Ты опять брал одеколон»- напустился он на денщика.
-Никак нет.
-Так отчего же он побелел.
-«Должно прокис» Ваше Благородие»-оправдывался денщик, не знавший, что от прибавки воды одеколон белеет. А он так старался, отлив себе некоторую дозу, подогнать прибавкой воды поверхность одеколона к сделанной Андреем Андреевичем заметке.

Алексей Алексеевич Зубов- колкий на язык, иногда тонко язвил по адресу других и особенно по адресу командира батареи и А.А.Персиянова. Он читал больше нежели другие и принадлежал к артиллеристам с так называемым «левым уклоном», но вообще это был интеллигентный и воспитанный человек.
И.И.Поляков-/при нашем приезде он был откомандирован к 18-й конной батарее/-любил хорошо одеться и покушать; благодаря своей близорукости часто брал на обедах, после рюмки водки, не ту закуску, которую хотел.
Про него острили, что он и ухаживал из за своей близорукости всегда не за той дамой или барышней, за которой он хотел приволокнуться.
Федор Андреевич Афанасьев- мой друг по училищу. Славный, добрый, честный малый; очень способный, удивительно флегматичный, всегда невозмутимый; к сожалению любил выпить, что и привело его к преждевременной смерти. Уже после окончании артиллерийской академии, он где то после обильного обеда не дошел домой, а заснул в сырую погоду на земле, простудился и умер от чахотки.
Скверная стоянка в грязном местечке была мне не по сердцу,
а посему я был очень рад, когда меня назначили в учебную команду при 18-й конной батарее в Славуту, где я и провел почти 1/2 года, возвратившись лишь к весне 1894 г. в Клеван в свою 4-ю батарею ко времени выступления батареи на Киевский полигон.
В октябре 1894 г. я был причислен к 6-й Лейб- Гвардии Донской Его Величества батарее Гвардейской Конно- артиллерийской бригады, куда и прибыл в конце октября, а 23-го апреля 1895 г. был переведен в штат этой батареи.
Командовал батареей Полковник Николай Иванович Упорников с широкими замашками, старавшийся не ударить лицом грязь перед командирами других батарей нашей бригады в смысле “train’a” жизни, но не всегда в этом успевавший. Всегда корректный, вежливый, но замкнутый человек и подойти к нему было трудно. Слабое здоровье не позволяло ему всецело окунуться в занятия батареи, хотя он этой службой интересовался и был хорошим артиллеристом. В мае месяце 1895 г., перед выступлением батареи в Красное Село, он говоря речь перед батареей по случаю своего отъезда в отпуск для лечения болезни, сожалея, что он не мог быть с батареей в лагере, внезапно закашлялся от волнения, у него хлынула горлом кровь и он скончался на казачьей койке в казарме, куда мы его едва успели отнести.
Из других офицеров батареи были: Есаул Николай Михайлович Кузнецов — в последствии командир 3-го Донского казачьего артиллерийского дивизиона в Русско- Японскую войну в 1904-1905 г.г., подъесаул Василий Никифорович Медведев, сотники: Порфирий Григорьевич Чеботарев, Николай Матвеевич Самсонов Влад. Николаевич Попов.
Сотник Ф.Ф. Абрамов и я вскоре поступили в Николаевскую академию Генерального Штаба.
— П.Гр. Чеботарев — в Артиллерийскую академию.
— В.Н.Попов -в Николаевскую академию Генерального Штаба.
В конце апреля 1896 г. вся батарея в полном составе была командирована в Москву на коронацию Государя Императора Николая II, / В составе: командира батареи Александра Степановича Михеева, подъесаула Медведева, меня и сотника Самсонова /, где и пробыла весь май месяц.
В августе 1896 г. я поступил в Николаевскую Академию Генерального Штаба, которую и окончил в 1899 г.
Отбыв лагерный сбор в батарее, которой в это время уже командовал полковник Пономарев и как причисленный к Генеральному Штабу при 2-й Гвардейской Кавалерийской дивизии, я был назначен в Киевский военный округ и прибыл в Киев.
Желание получить право в будущем командовать не только казачьим полком, но и регулярным, заставило меня для отбытия ценза принять 1-й эскадрон 28-го Драгунского Новгородского Короля Вюртембергского полка, с которым я и принял участие на больших маневрах под Курском в Высочайшем присутствием летом 1901 г.
Состоя Командиром эскадрона, я привлекался к некоторым работам по специальной службе Генерального Штаба /военная игра в Штабе Округа, рекогносцировка долины Днепра для статистического и географического описания Киевского Округа конская перепись, рекогносцировка района для больших маневров и прочее /.
По окончании командования эскадроном осенью 1901 г. произведен в капитаны Генерального Штаба с назначением и.д. штаб- офицера для поручений в штабе 12-го армейского корпуса в Виннице Подольской губернии. Здесь- же был произведен в подполковники Генерального Штаба.
В 1904 г. назначен начальником Мобилизационного отделения Штаба Кронштадтской крепости, где и пробыл до весны 1910 г.
За всю мою жизнь, нигде не была так для меня интересна, полезна и всестороння служба, как служба в Кронштадте.
Служба здесь дала мне возможность, помимо прямых моих обязанностей, ознакомиться и с крепостной артиллерией /обороной крепости / и с инженерными войсками / саперы и минеры / и даже до некоторой степени с флотом.
Как непременный член комитета по вооружению крепости я был в курсе всех инженерных и артиллерийских работ.
Много приходилось работать и по рекогносцировке не только района крепости в непосредственной близости последней, но и по изучению берегов Финского залива включительно до Ганге.
С охотниками крепостных полков я производил занятия не только на острове Котлин, но и на обоих берегах Маркизовой лужи / Восточная часть Финского залива /.
Предварительные мои доклады после этих занятий Коменданту крепости послужили проектами для устройства батарей на Ижорском берегу, западнее Ораниенбаума, около Красной Горки, у Сестрорецка и на мысе на северном, а также у Каривалдая и у мыса Стирсудень.
Здесь же в Кронштадте мне пришлось пережить в 1905 и 1906 г.г. Кронштадтский бунт матросов.
С назначением после этого бунта Главным Начальником Кронштадта Генерала H.И.Иванова и с уходом из крепости на должность его Начальника Штаба Генерала Шульмана, я в чине подполковника, по постановлению Комитета Министров, был назначен в 1906 г. и.д. Начальника Штаба Кронштадтской крепости, в каковой должности / генерал- лейтенантское место / я и состоял до 1910 г., когда в мае этого года получил штаб 10-й кавалерийской дивизии в Харькове. Служба здесь под руководством моих начальников дивизии, вначале генерала Рауха, а затем Графа Келлера, дали мне возможность изучить кавалерийское дело и вплотную подойти к солдату и казаку.
В 1912 г. я был командирован для ознакомления с французской кавалерией на специальные кавалерийские маневры во Франции в районе: Сен-Кентэн, Амьен-Клермон.
Осенью 1913 г. отбыл парфорсные охоты при офицерской кавалерийской школе в г. Поставы Виленской губернии, а 11-го декабря 1913 г. получил 11-й Донской казачий Графа Денисова полк, с которым, пройдя полный курс его годовой подготовки, и выступил на войну 1914 г.
Не мало хороших дел выпало на долю с этим славным полком.
11-го мая 1915 г. я получил в командование 2-ю Заамурскую бригаду, с которой 29-го мая 1915 г. конной атакой разбил Австро- Германский конный отряд у ст. Дзвиняч-Жежава / у Залещиков /, за что и получил Орден Святого Георгия 4-й степени.
В конце июня 1915 г. был назначен начальником штаба 4-го кавалер. корпуса, в бытность коим, за личное командование при наступлении немцев в районе Пинска и за восстановление потерянной позиции, награжден Георгиевским оружием.
6-го декабря 1915 г. произведен в Генерал- майоры Генерального Штаба.
В августе 1916 г. назначен начальником 2-й Сводно-казачьей дивизии и привел ее на Дон.
После смерти Атамана Каледина, Атаманом Назаровым, при наступлении большевиков на Новочеркасск, был назначен командующим Западным фронтом у Новочеркасска / район Грушевки /, связывающим войска Генерала Абрамова с войсками у Ростова.
С отступлением Походного Атамана Ген. Попова к Старочеркасску, выехал из Новочеркасска в Старочеркасск, когда уже Голубов вступил в Новочеркасск со стороны ст. Кривянской. / Жена и дочь провожали меня на одном конце города, когда Голубов был уже у собора /.
С избранием Донским Атаманом Генерала Краснова в мае 1918 г. был назначен в Киев полномочным посланником Всевеликого Войска Донского при гетмане Скоропадском на Украине.
В августе 1918 г. был командирован с дипломатической миссией к Императору Вильгельму и к генералу Гинденбургу.
В декабре, по уходе Скоропадского и с выступлением Петлюры оставался в Киеве впредь до вывоза всех казаков с Украины на Дон.
В январе 1919 г. переехал в Одессу.
В марте 1919 г. эвакуировался из Одессы в Константинополь, а оттуда для выполнения особого поручения отправился в Польшу.
Возвратился из Польши в сентябре 1919 г.
В феврале 1920 г. назначен в Новороссийске Директором Донского Императора Александра III кадетского корпуса и вывез корпус в Египет.
В 1922 г. по расформировании корпуса прибыл в Софию и перешел на беженское положение.
Переехал во Францию в октябре 1923 г. и поступил на завод Панар и Левассор, где и состою до настоящего времени.
Генерал А.Черячукин.

Сочинения

• «Воспоминания о прохождении учения и службы генерала А.В,Черячукина» (Машинопись, Париж, 193?, Архив Донских артиллеристов)
• «Сведения о Донской артиллерии и ее чинах за период 1920-1925 год» (рукопись, Париж, 193?, Архив Донских артиллеристов)

Архивные документы

дополнительные фото

*Рабочим на заводе числится по сведениям С.В.Волкова. В некрологе из архива Союза Донских артиллеристов указано, что работал чертежником (на заводе «Панар — Левассор»). См. бронеавтомобили «Panhard-Levassor» в танковом музее (Сомюр, Луара)